К 200-летию Тараса Шевченко его творчество стало актуально как никогда. Кажется, что он действительно предвидел все, что сейчас происходит в нашей стране - и борьбу на Майдане, и противостояние с Царем-Самодержцем. Прошу вас уделить несколько минут и прочесть. Я выбрал самое важное. Если не указано иначе - перевод мой – Панченко Александра.
«Мені тринадцятий минало», ок. 1847 г., фрагмент
Мне лет тринадцать убывало
Я пас ягняток за селом
И то ли солнышко сияло
Иль просто ветром принесло
И мне так любо, любо стало
Как бы у Бога…
Но недолго солнце грело
Недолго молилось
Запекло, зажгло по сердцу
И рай запалило
И как проснулся. И смотрю:
Село почернело
Божье небо голубое
Ликом побледнело
Посмотрел, а вот ягнята
Не мои ягнята
Посмотрел еще на хаты
Да нет моей хаты
Не дал же мне Бог ничего!
И рыдал, и плакал
Тяжела слеза! Текла
Каплею за каплей…
Фрагмент поэмы «Гайдамаки», 1838 год. «Гомоніла Україна»
Рокотала Украина
Долго рокотала
Долго-долго кровь степями
Текла да хлестала
Текла, текла да усохла
Степы зеленеют
Деды лежат, а над ними
Могилы синеют
Что с того, что шпиль высокий
Никто их не знает
Никто в чувствах не заплачет
И не упомянет
Только ветер в небесах
Веет над травою
Только ранняя роса
Плиты те покроет
Моет их. И лишь восход
Высушит, согреет
Что же внукам? Все равно!
Панам жито сеют
Рокотала Украина
Долго рокотала
Долго-долго кровь степями
Текла да хлестала
И днем и ночью бой, гранаты
Земля стонет, гнется
Грустно, страшно, ну а вспомнишь
Сердце улыбнется.
Фрагмент поемы "Гайдамаки", пер. Юрій Шеляженко
Взошло солнце. Украина
Вся сгорела, тлела.
Знать тихонько взаперти
По домам сидела.
Всюду виселицы в селах
И тела замученные -
Трупы чужаков богатых
Кучею на куче.
По дорогам, на распутьях
Злые псы, вороны
Кости гложут, клюют очи;
Шляхту не хоронят.
Да и некому! Остались
Дети и собаки...
Даже девки с рогачами
Ушли в гайдамаки.
Вот такое было горе
Всюду в Украине.
Горше пекла... А зачем же,
За что люди гибнут?
Одного мы края дети,
Жить бы и брататься...
Не умеют, не желают
Уживаться братцы!
Жаждут крови, крови брата;
Люто им неймется,
Что тому в богатой хате
Весело живется.
«Кончим брата! Спалим хату!» -
Кликнули, и сталось.
Все, конец... Да нет, на горе
Сироты остались.
В слезах росли и выросли.
Обделенных руки
Развязались - и кровь за кровь,
И муки за муки!
«Минають дні, минають ночі», 1845 , фрагмент
Проходят дни… проходят ночи;
Прошло и лето; шелестит
Лист пожелтевший; гаснут очи;
Заснули думы; сердце спит.
И все прошло, и уж не знаю
Живу ли я, иль доживаю,
Иль так, по миру волочусь
Ведь уж не плачу, не смеюсь
Судьба моя, где ты? Где ты?
Стала никакою
Коли ты доброй, Бог не дал
Пусть же будет злою!
Страшно в кандалы попасть,
Умереть в неволе
Но страшней – уснуть и спать
Спать на вольной воле
И уснуть навек, в века
Не оставить следа
Ничего… И всё равно
Был ты или не был!
Судьба моя, где ты? Где ты?
Стала никакою
Коли ты доброй, Бог не дал
Пусть же будет злою!
«І виріс я на чужині», 1848г., фрагмент
И вырос я в чужом краю
В нем седина виски снедает
Хоть одинок, но в том стою,
Что лучше нет и не бывает
Под взором Бога, чем Днипро
Да наша славная краина
Но вижу я, что там добро
Лишь где нас нет. И в час руины
мне как то снова довелось
опять приехать в Украину,
Да в то чудесное село
Где родился, где мать меня
Ребенком в койке пеленала
Где на лампаду да свечу
Последний грош она отдала
Просила Бога, чтоб судьба
любила бы ее ребенка
Как хорошо, что ты ушла
А то бы мама прокляла
Ты Бога за судьбу потомка,
За мой талант.
Уж хуже некуда. Беда
в том замечательном селе
Чернее люди, чем в смоле
Влачатся, ссохлись, изнурились
Садов тех зелень изгнила
Дома с побелкой обвалились
В трясине пруд, что у села.
В селе пожар как бы случился
А люд наш разума лишился
Безмолвно в панщину идут
Да и детей с собой ведут!
И зарыдал я…
Но ведь не только в том селе
А вот – кругом по Украине
Людей всех в ярма запрягли
Паны лукаво... Гибнут! В гирях!
В ярме козацкие сыны
А те недобрые паны
Жиду, как брату по дешевке
Сбывают душу за штаны
Ох, тяжко, плохо, я в пустыне
Я обречен здесь угасать.
Но еще хуже в Украине
Терпеть, и плакать, и – МОЛЧАТЬ!
«І Архімед, і Галілей», 1860р., полностью:
И Архимед, и Галилей
Вина не видели. Елей
Бежал в монашеское чрево
А вы, о слуги Вечной Девы
По миру всюду побрели
И крохи хлеба унесли
Царям убогим. Будет бито
Царями сеяное жито!
А люди возрастут. Умрут
Все не рожденные царята
И на очищенной земле
Врага не будет, супостата
А будет сын, и мать, и хата
И будут люди на земле!
КАВКАЗ, поема, фрагмент, пер. с украинского Павла Антокольского.
За горами горы, тучами повиты,
Засеяны горем, кровию политы.
Спокон веку Прометея
Там орел карает,
Что ни день долбит он ребра,
Сердце разбивает.
Разбивает, да не выпьет
Крови животворной -
Вновь и вновь смеется сердце
И живет упорно.
И душа не гибнет наша,
Не слабеет воля,
Ненасытный не распашет
На дне моря поля.
Не скует души бессмертной,
Не осилит слова,
Не охает славы Бога,
Вечного, живого.
Не нам с тобой затеять распрю!
Не нам дела твои судить!
Нам только плакать, плакать, плакать
И хлеб насущный замесить
Кровавым потом и слезами.
Кат издевается над нами,
А правде - спать и пьяной быть.
Так когда ж она проснется?
И когда ты ляжешь
Опочить, усталый Боже,
Жить нам дашь когда же?
Верим мы творящей силе
Господа-владыки.
Встанет правда, встанет воля,
И Тебя, великий,
Будут славить все народы
Вовеки и веки,
А пока - струятся реки...
Кровавые реки!
КАВКАЗ, фрагмент перевод мой:
Слава вам, синим горам
Что льдами укрыты
И вам, гордым рыцарям
Богом не забытым
Боритесь – и поборете
Бог вам пособляет!
С вами правда, с вами слава
И воля святая!
О, Боже мой милый!
Тарас Шевченко (перевод Николай Туроверов)
О, Боже мой милый! Как тяжко на свете,
Как жизнь горемычна - а хочется жить,
И хочется видеть, как солнце сияет,
И хочется слушать, как море играет,
Как пташка щебечет, как роща шумит,
Как девушка песню свою запевает…
О, Боже мой милый, как весело жить!
Не женись ты на богатой
Тарас Шевченко (перевод Николай Туроверов)
Не женись ты на богатой -
Выгонит из хаты,
Не женись и на убогой -
Проживешь недолго,
А женись на вольной воле -
На казачьей доле:
Как была она - такою
Будет ввек с тобою.
Тарас Шевченко (перевод Сергей Есенин)
Село! В душе моей покой.
Село в Украйне дорогой.
И, полный сказок и чудес,
Кругом села зеленый лес.
Цветут сады, белеют хаты,
А на горе стоят палаты,
И перед крашеным окном
В шелковых листьях тополя,
А там всё лес, и всё поля,
И степь, и горы за Днепром...
И в небе темно-голубом
Сам Бог витает над селом.
И серое небо...
И серое небо, и сонные воды…
Вдали над берегом поник
Без ветра гнущийся тростник,
Как пьяный… боже, гибнут годы!
Что ж, долго ли придётся мне
В моей незамкнутой тюрьме,
Над этим бесполезным морем,
Томиться тяжкой жизни горем?
Молчит иссохшая трава
И гнётся, словно и жива;
Не хочет правды говорить.
А больше некого спросить.
Хороша богата
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Хороша богата
Я - да толку мало!
Видно бесталанна
Друга не сыскала.
Тяжко, тяжко сердцу
Без любви томиться.
Скучно одинокой
В бархат мне рядиться.
С парнем чернобровым,
Круглым сиротою,
Мы бы полюбились -
Да глядят за мною,
Мать с отцом так зорко.
Даже сна не знают
И гулять под вечер
В садик не пускают.
А когда и пустят
Так всё с ним - с проклятым,
С недругом противным,
Стариком богатым…
В неволе тяжко…
Тарас Шевченко (перевод Максим Богданович)
В неволе тяжко… хоть и воли
Узнать, пожалуй, не пришлось;
Но всё-таки кой-как жилось, -
Хоть на чужом, да всё ж на поле…
Теперь же тяжкой этой доли,
Как бога, ждать мне довелось.
И жду её и поджидаю,
Свой глупый разум проклинаю,
Что дал себя он затемнить
И в луже волю утопить.
И стынет сердце, если вспомнит,
Что не в Украйне похоронят,
Что не в Украйне буду жить,
Людей и господа любить.
Тарас Шевченко (перевод Николай Туроверов)
Было время, на Украйне
Пушки грохотали,
Было время, запорожцы
Жили-пировали.
Пировали, добывали
Славы, вольной воли,
Всё-то минуло, остались
Лишь курганы в поле.
Те высокие курганы,
Где лежит, зарыто,
Тело белое казачье
С головой разбитой.
И темнеют те курганы,
Словно скирды в поле,
И лишь с ветром перелетным
Шепчутся про волю.
Славу дедовскую ветер
По полю разносит.
Внук услышит, песню сложит
И поет, и косит.
Было время, на Украйне
Шло вприглядку горе;
И вина, и меду вдоволь,
По колено море!
Да, жилось когда-то славно,
А теперь вспомянешь:
Станет как-то легче сердцу,
Веселее взглянешь.
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Проходят дни… проходят ночи;
Прошло и лето; шелестит
Лист пожелтевший; гаснут очи;
Заснули думы; сердце спит.
Заснуло всё… Не знаю я -
Живёшь ли ты, душа моя?
Бесстрастно я гляжу на свет,
И нету слёз, и смеха нет!
И доля где моя? Судьбою
Знать не дано мне никакой…
Но если я благой не стою,
Зачем не выпало хоть злой?
Не дай о Боже! - как во сне
Блуждать… остынуть сердцем мне.
Гнилой колодой на пути
Лежать меня не попусти.
Но жить мне дай, Творец небесный -
О дай мне сердцем, сердцем жить!
Чтоб я хвалил твой мир чудесный
Чтоб могь я ближнего любить!
Страшна неволя! Тяжко в ней.
На воле жить - и спать, - страшней.
Прожить ужасно без следа,
И смерть и жизнь - одно тогда.
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Она на барском поле жала,
И тихо побрела к снопам.
Не отдохнуть, хоть и устала -
А покормить ребёнка там.
В тени лежал и плакал он.
Она его распеленала,
Кормила, няньчила, ласкала
И незаметно впала в сон.
И снится ей, житьём довольный
Её Иван; пригож, богат.
На вольной кажется женат: -
И потому что сам уж вольный.
Они с лицом весёлым жнут
На поле собственном пшеницу,
А детки им обед несут;
И тихо улыбнулась жница.
Но тут проснулась… Тяжко ей!
И спеленав малютку быстро,
Взялась за серп, - дожать скорей
Урочный сноп свой до бурмистра.
Проторила я дорожку
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Проторила я дорожку
Через яр,
Через горы, мой сердешный,
На базар.
Парням бублики носила.
Вечерком;
Продала - и воротилась
С пятком.
Я два гроша, ох два гроша
Пропила,
На копейку музыканта
Наняла.
Ты сыграй-ка мне на дудке
На своей…
Чтоб забыла я кручину -
Горе с ней.
Вот какая - мой сердешный
Девка я.
Сватай - выйду я пожалуй
За тебя!
Полюбила я на печаль свою
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Полюбила я
На печаль свою
Сиротинушку
Бесталанного.
Уж такая мне
Доля выпала!
Разлучили нас
Люди сильные;
Увезли его,
Сдали в рекруты…
И солдаткой я
Одинокой я
Знать в чужой избе
И состареюсь…
Уж такая мне -
Доля выпала.
Не вернулся из походу...
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
Не вернулся из походу
Молодой гусар в село:
Что же я по нём горюю
Что мне больно жаль его?
За кафтан короткий что ли -
Иль за чёрный ус - так жаль?
Иль за то, что - не Марусей -
Машей звал меня Москаль?
Нет, мне жаль что пропадает
Даром молодость моя.
Не хотят меня и замуж
Брать уж люди за себя.
Да к тому ещё и девки
Мне проходу не дают:
Не дают они проходу
Всё гусарихой зовут!
Молитесь, братие, молитесь...
Тарас Шевченко (перевод Николай Туроверов)
Молитесь, братие, молитесь
Вокруг святого Чигрина!
Как нерушимая стена,
Восстав из гроба, станет сила
Архистратига Михаила -
Покойников святая рать.
Но Украину вам спасать,
Еще живущие! Спасайте
Родную мать свою, не дайте
В руках у ката погибать!
Пожар пылает там и тут,
И некрещеными растут
Казачьи дети, а девчата
Ушли в неволю без возврата,
И гибнет юная краса,
И непокрытая коса
Стыдом сечется, ясны очи
В разлуке гаснут… Иль не хочет
Казак сестру свою спасать
И сам собрался погибать
В ярме у катов? Горе, горе!
Молитесь, дети! Страшный суд
На Украину к нам несут
Враги. Опять прольется море
Казачьей крови… Где Богдан?
Где Наливайко, Остряница?
Пора Палию пробудиться,
И где Сирко - наш атаман?
Молитесь, братья!"
И святой
Поп окропил толпу водой
С крыльца церковного. Но вот
Вдруг расступается народ,
И с непокрытой головой
Встал на крыльце кобзарь седой:
"Да сгинет враг! Да сгинет прочь!
Точите косы в эту ночь,
Ножи острите и со мной
Тряхнем недавней стариной!"
Тарас Шевченко (перевод Максим Богданович)
В Украине ли, в Сибири ль будут
Томить, - не всё равно ли мне?
И не забудут иль забудут
Меня в далёкой стороне, -
Мне одинаково вдвойне.
В неволе взросши, меж чужими,
Я, не оплаканный своими,
В неволе плача и умру
И всё в могилу заберу;
И сгинет след мой, как в пустыне,
На нашей славной Украине,
На нашей - не своей земле.
И не промолвит матерь сыну,
Не скажет горестно: «Молись,
Молись, сынок: за Украину
Его замучить собрались».
И что мне, - будет иль не будет
Он так молиться в тишине?
Одно не безразлично мне:
Что Украину злые люди
Приспят, ограбят, - и в огне
Её, убогую, разбудят…
Ох, как не безразлично мне!
В те дни когда мы были казаками...
Тарас Шевченко (перевод Алексей Плещеев)
В те дни когда мы были казаками,
Об унии и речи не велось:
О! как тогда нам весело жилось!
Гордились мы привольными степями,
И братом нам считался вольный Лях:
Росли, цвели в украинских садах, -
Как лилии, казачки наши в холе,
Гордилась сыном мать. Среди степей
Он вольным рос, он был утехой ей
Под старость лет в немощной, скорбной доле.
Но именем Христа в родимый край
Пришли ксендзы - и мир наш возмутили,
Терзали нас, пытали, жгли, казнили -
И морем слёз и крови стал наш рай,
И казаки поникнули уныло,
Как на лугу помятая трава.
Рыданье всю Украйну огласило.
За головой катилась голова;
И посреди народного мученья -
Те-деум! ксендз ревел в ожесточеньи.
Вот так-то Лях, вот так-то друг и брат,
Голодный ксендз да буйный ваш магнат,
Расторгли нас, поссорили с тобою,
Но если бы не козни их - поверь -
Что были б мы друзьями и теперь.
Забудем всё! С открытою душою
Дай руку нам и имянем святым -
Христа, наш рай опять возобновим!
Готово! Парус распустили...
Тарас Шевченко (перевод Максим Богданович)
Готово! Парус распустили
И двинули не без усилий,
По синим волнам в Сыр-Дарью,
С баржей баркас неторопливый.
Прощай же, Кос-Арал тоскливый!
Всё ж грусть проклятую мою
Ты разгонял два года целых.
Спасибо! Сам себя хвали,
Что люди и тебя нашли
И знали, что с тобою сделать.
Прощай, товарищ! ни хвалы
И ни упрека не слагаю
Твоей пустыне; в новом крае,
Быть может, вспомяну, как знаю,
О прошлых днях тоски и мглы.
Тарас Шевченко
Кобзарь: Стихотворения и поэмы
М. Рыльский Поэзия Тараса Шевченко
Самое употребительное, распространенное, в общем, справедливое определение основоположника новой украинской литературы Тараса Шевченко - народный поэт; стоит, однако, подумать над тем, что в это подчас вкладывается.
Были люди, которые считали Шевченко только грамотным слагателем песен в народном духе, только известным по имени продолжателем безыменных народных певцов. Для этого взгляда были свои основания. Шевченко вырос в народной песенной стихии, хотя, заметим, и очень рано был оторван от нее. Не только из его стихотворного наследия, но и из его написанных по-русски повестей и дневника и из многочисленных свидетельств современников мы видим, что поэт превосходно знал и страстно любил родной фольклор.
В своей творческой практике Шевченко нередко прибегал к народной песенной форме, подчас полностью сберегая ее и даже вкрапливая в свои стихи целые строфы из песен. Шевченко иногда чувствовал себя действительно народным певцом-импровизатором. Стихотворение его «Ой не п’ються пива, меди» - о смерти чумака в степи - все выдержано в манере чумацких песен, больше того - может считаться даже вариантом одной из них.
Мы знаем шедевры «женской» лирики Шевченко, стихотворения-песни, написанные от женского или девичьего имени, свидетельствующие о необыкновенной чуткости и нежности как бы перевоплотившегося поэта. Такие вещи, как «Якби менi черевики», «I багата я», «Полюбилася я», «Породила мене мати», «У перетику ходила», конечно, очень похожи на народные песни своим строем, стилевым и языковым ладом, своей эпитетикой и т. п., но они резко отличаются от фольклора ритмическим и строфическим построением. «Дума» в поэме «Слепой» написана действительно в манере народных дум, однако отличается от них стремительностью сюжетного движения.
Вспомним далее такие поэмы Шевченко, как «Сон», «Кавказ», «Мария», «Неофиты», его лирику, и согласимся, что определение Шевченко как поэта народного только в смысле стиля, стихотворной техники и т. п. приходится отвергнуть. Шевченко - поэт народный в том смысле, в каком мы говорим это о Пушкине, о Мицкевиче, о Беранже, о Петефи. Здесь понятие «народный» сближается с понятиями «национальный» и «великий».
Первое дошедшее до нас стихотворное произведение Шевченко - баллада «Порченая» («Причинна») - начинается совершенно в духе романтических баллад начала XIX века - русских, украинских и польских, в духе западноевропейского романтизма:
Широкий Днепр ревет и стонет,
Сердитый ветер листья рвет,
К земле все ниже вербы клонит
И волны грозные несет.
А бледный месяц той порою
За темной тучею блуждал.
Как челн, настигнутый волною,
То выплывал, то пропадал.
Здесь - все от традиционного романтизма: и сердитый ветер, и бледный месяц, выглядывающий из-за туч и подобный челну среди моря, и волны, высокие, как горы, и вербы, гнущиеся до самой земли… Вся баллада построена на фантастическом народном мотиве, что тоже характерно для романтиков и прогрессивного и реакционного направления.
Но за только что приведенными строчками идут такие:
Еще в селе не просыпались,
Петух зари еще не пел,
Сычи в лесу перекликались,
Да ясень гнулся и скрипел.
«Сычи в лесу» - это тоже, конечно, от традиции, от романтической поэтики «страшного». Но ясень, время от времени скрипящий под напором ветра, - это уже живое наблюдение над живой природой. Это уже не народно-песенное и не книжное, а свое.
Вскоре за «Порченой» (предположительно 1837 г.) последовала знаменитая поэма «Катерина». По сюжету своему поэма эта имеет ряд предшественниц, с «Бедной Лизой» Карамзина во главе (не говоря уже о гетевском «Фаусте»). Но вчитайтесь в речь ее героев и сравните эту речь с речью карамзинской Лизы и ее обольстителя, приглядитесь к шевченковским описаниям природы, быта, характеров - и вы увидите, насколько Шевченко ближе, чем Карамзин, к земле, и при этом к родной земле. Черты сентиментализма в этой поэме может усматривать только человек, не желающий замечать суровой правдивости ее тона и всего повествования.
Вполне реалистично описание природы, которым открывается четвертая часть поэмы:
И на горе и под горою,
Как старцы с гордой головою,
Дубы столетние стоят.
Внизу - плотина, вербы в ряд,
И пруд, завеянный пургою,
И прорубь в нем, чтоб воду брать…
Сквозь тучи солнце закраснело,
Как колобок, глядит с небес!
В оригинале у Шевченко солнце краснеет, как покотьоло, - по словарю Гринченко, это кружок, детская игрушка. Вот с чем сравнивал молодой романтик солнце! Употребленное М. Исаковским в его новой редакции перевода слово колобок кажется мне превосходной находкой.
Лирика Шевченко начиналась такими песнями-романсами, как «На что черные мне брови…», но она все более и более приобретала черты реалистического, беспредельно искреннего разговора о самом заветном, - достаточно вспомнить хотя бы «Мне, право, все равно…», «Огни горят», знаменитое «Как умру, похороните…» (традиционное название - «Завещание»).
Очень характерной чертой шевченковской поэтики являются контрастные словосочетания, которые в свое время подметил еще Франко: «недоля жартує», «пекло смiється», «лихо смiється», «журба в шинку мед-горшку поставцем кружала» и т. п.
Его поздние поэмы - «Неофиты» (якобы из римской истории) и «Мария» (на евангельский сюжет) - изобилуют реалистическими бытовыми подробностями. Евангельская Мария у него «вовну бiлую пряде» на праздничный бурнус для старика Иосифа.
Или на берег поведет
Козу с козленочком болезным
И попасти и напоить.
Постиг уже он мастерство.
У Шевченко - проще и теплее:
Малий вже добре майстрував, -
то есть «малыш уже хорошо плотничал».
Кое-где мы видим уже не древнюю Иудею, а современную поэту Украину, украинское село.
И все же это «приземление» высоких предметов уживалось у поэта с торжественным, необыденным, патетическим строем речи, о чем свидетельствует хотя бы начало той же «Марии»:
Все упование мое,
Пресветлая царица рая,
На милосердие твое,
Все упование мое,
Мать, на тебя я возлагаю.
[ Из цикла миниатюр S. Rikardo "Загадки и разгадки" ]
Это неизданное, ранее неизвестное широким кругам литературоведов, стихотворение Тараса Шевченко. В силу перепитий Судьбы, именно сегодня, 9 марта 2014 года, в День 200-летия со Дня рождения великого сына украинского народа, я наткнулся на скан этого любопытного оригинала! Прежде всего, я немедленно скопировал стих в свой личный архив в контакте, понимая, сколько "доброжелателей" захотят уничтожить этот документ в наше сложное время. Стих напечатан русскими буквами, однако украинским языком (в то время украинский алфавит не был доступен в типографике). Когда я прочёл стих, я был просто поражён - именно это произведение Тараса Григоровича Шевченко позволяет нам считать его не только поэтом, но и пророком (собственно, он и сам в своих стихах писал об этом его призвании). Тарас Шевченко, в своём стихе-обращении "СЛАВЯНАМ" ко всем славянским народам (к русским, к украинцам и к чехам, и к сербам, и к полякам) считает Освободителем славянского мира от западного рабства именно Россию! В начале, здесь, вы прочитаете оригинальный текст Шевченко в современной украинской литерации, а ниже я разместил буквальный перевод "Славянам" на русский язык.
СЛАВЯНАМ =
Тарас Шевченко
Діти слави, діти слави!
Час ваш наступає:
От Банаток до Камчатки
Гомін розлягає.
От Банаток* до Камчатки,
От Фінн до Боспора
Розрішається загадка
Великого спора;
Розриваються кайдани
Неволі й неслави;
Сгине, счезне братня свара
Ворог наш кровавий,
І освіте наше небо
Сонечко свободи,
Стануть вкупі перед Богом
Вольниї народи;
Поклоняться Розп"ятому
Завить його приймуть,
Ворогів тисячелітніх
Вороги обіймуть;
Узрять те, на що гляділи
І досі не зріли,
Взнають те, що земля й небо
Всім давно открили:
Тільки там, де Дух Господень,
Тільки там і воля!
Де любов Христова й правда -
Там щастя і доля.
Ясне небо Славянщини
Покрила темнота,
Безпросвітна, нерозумна
Давняя негода...
Що ж за гомін чудний ходить
От краю до краю?
А чи він що ізгадує,
Чи що провіщає?
А ми слухали і чули
Й до серця прийняли,
Не скажемо, правий Боже,
Щоб всі разібрали.
Не нам, Боже, викладати
Небесні глаголи!
Суди, Боже, нашу долю
По Твоїі волі!
Ти даєш нам розуміти,
Кому скільки треба,
Молимося, виглядаймо
Твого часу з неба.
Молітеся, діти слави,
Виглядайте часу!
Миритеся, очищайтесь
От п"янства й порока,
Любися, скоро блисне
Звізда от востока.
Горе панству лукавому,
Що в гасло неволі
Обернуло хрест всечесний,
Гасло вічної волі!
Горе тим, що словом Божим
Розум подавляли,
Для користі, для мамони
Правду уживали.
Горе вченим, котри злеє
Добрим нарекали,
Тим, що істину святую
От простих ховали -
Всім продажним філозофам!
Од духа святині
Розвіються їх хитрощі
Як пиль по пустині!
Любітеся, диті слави,
Любов нас спасає!
Слава, честь тобі во віки,
Орле наш двоглавий!
Бо ти шпонами своїми
Вирвав із неволі,
......
Із поруги давній на світ
Славянськую долю!
Слава Чехам! ясним світом
Науки темноту
Розганяйте, пробужайте
Славянську дремоту!
Слава тобі, люде добрий,
Із Слав"ян Славяне,
В день воскресний станеш в славі
Меж всіми братами.
Слава Сербам за їх пісні,
За чистую віру
В милость Божу, за ненависть
Проти ізувіра.
Слава, честь вам, брати ляхи,
Мир вам, вічна згода!
Згине панство лукавоє
Воскресне свобода!
Слава тобі, Україно...
* Банат (Баншаг) (рум. Banat, серб. Банат, венг. Bаnsаg) - историческая местность венгров разделённая между Сербией, Румынией и Венгрией. С трёх сторон границы Баната определяются реками: на севере Мурешом, на западе Тисой и на юге Дунаем. Восточную границу образуют Карпатские горы. По площади Банат сравним с территорией Бельгии. Традиционным символом Баната является лев, который используется на гербах Воеводины и Румынии. Свое название область получила от титула «бан» (прим. S.Rikardo, источник википедия)
Перевод на русский S.Rikardo (адаптивный)
Дети славы, дети славы!
Время ваше наступает:
от Баната до Камчатки
громкий говор разносится.
От Баната до Камчатки
От Финн(ланд) до Босфора
разрешается загадка
большого спора;
Разрываются кандалы
рабства и бесславья;
Сгинет, исчезнет братская ссора
Враг наш кровавый,
И осияет наше небо
Солнышко свободы,
станут вместе перед Богом
вольные народы;
Поклонятся Распятому,
венок его примут,
врагов (своих) тысячелетних
враги (их) обнимут;
Увидят то, на что смотрели
и до сих пор не видели:
только там, где Дух Господний,
только там и Свобода!
Где любовь Христова и правда -
там счастье и судьба.
Ясное небо Славянщины (славянского мира)
покрыла темнота,
беспросветная, неразумная
старая беда...
Что ж за говор чудный разносится
от края до края?
О чём он напоминает,
Что же нам предвещает?
А мы слышали и слушали
И в сердце приняли,
Но не скажем, правый Боже,
что это всё поняли (расслышали).
Не нам, Боже, возвещать
Небесные глаголы (решения)!
Суди, Боже, нашу судьбу
по Твоей воле!
Ты даёшь нам пониманье,
Сколько кому нужно,
Молимся мы, ожидаем
Твоего часа с неба.
Молитесь, дети славы,
Ожидайте то время!
Миритесь, очищайтесь
от пьянства и порока,
любите, ибо скоро блеснёт
звезда от востока.
Горе барству лукавому,
что как девиз рабства
использовало Крест Всечестный -
девиз вечной свободы!
Горе тем, кто словом Божим
разум подавляли,
для корысти, для маммоны,
правду использовали.
Горе учёным, которые злое
добрым нарекали,
тем, что истину святую
от простых (людей) прятали -
всем продажным философам!
ОТ святыни духа (святого)
развеются их хитрости,
как пыль по пустыне!
Любите друг друга, дети славы,
любовь нас спасает!
Слава, честь тебе вовеки,
Орёл наш двуглавый!
Ибо когтями своими вырвал из рабства
........
из надругательства давнего на свет
славянскую судьбу!
Слава Чехам! ясным светом
темноту науки
разгоняйте, пробуждайте
Славянскую спячку (дремоту)!
Слава тебе, добрый люд,
Из всех славян - славяне,
в день воскресный станешь в славе
меж всеми братьями.
Слава Сербам за их песни,
за чистую веру по милости Божией,
за ненависть против изувера.
Слава, честь вам, братья поляки,
Мир вам, вечное согласие!
Воскреснет свобода!
Слава тебе, Украина...
Тарас Шевченко
_______________________________
"Слава, честь тебе вовеки,
Орёл наш двуглавый!
Ибо когтями своими вырвал из рабства,
Из надругательства давнего на свет
славянскую судьбу!"
Поразительные строки для наших дней, символизирующие братскую помощь России всем славянским народам в их борьбе против иноземных оккупантов!
СЛАВЯНАМ =
Неизданное стихотворение Т.Г.Шевченко
Предлагаемое вниманию читателей «Киевской Старины», до сих пор неизвестное, неоконченное стихотворение Шевченка найдено нами при изучении дела о членах Кирилло-Мефодиевского общества, хранящегося в Архиве Департамента Полиции 1).
Стихотворение Шевченка, сохранившееся в бумагах Н.И.Костомарова, относится к 1846 или к началу 1847 г. и было отражением взглядов киевского кружка панславистов, во главе которого стояли Гулак (Артемовский) и Костомаров. Идея панславизма, т.е. мысль о желанном соединении всех славянских племён в одну дружную семью, зародилась в Чехии ещё в конце прошлаго столетия (имеется в виду 18-й век). В стихотворении Хомякова «Орель» (1832г.) поэт напоминает северному орлу (России) не забывать младших братьев, которые, скованные цепями иноплеменников, ждут его призыва.
"И ждут окованные братья,
Когда же зов услышат твой,
Когда ты крылья, как объятья
Прострешь над слабой их главой".
1) За дозволение им пользоваться приносим глубокую благодарность Е.В.П. Министру Внутренних Дел И.Л.Горемыкину
Когда в сороковых годах (19-й век) в Европе славянское движение, значительная часть русской интеллигенции была убеждена, что Россия воспользуется этим движением, вступится за права угнетённых славянских народностей, вырвет их у Австрии и составит из них отдельное государство под своей гегемонией. Киевский кружок поборников панславизма шёл дальше и мечтал об образовании великого славянского государства на федеративных началах. «Мы не могли уяснить себе – говорит в своей Автобиографии Н.И.Костомаров – в подробности образа, в каком должно было явиться нами воображаемое федеративное государство; создать этот образ мы представляем будущей истории. Во всех частях федерации предполагались одинаковые законы и права, отсутствие таможен и свобода торговли, всеобщее уничтожение крепостного права и рабства в каком бы то ни было виде и единая центральная власть». Такие идеи или мечты разделял и Шевченко, и этим объясняется его воспевание русского двуглавого орла, будто бы уже разорвавшего своими когтями сковавшие славян цепи, и предсказание скорого конца крепостному праву и панству, как явлению отжившему, несоответствовавшему имеющему водвориться царству равенства и свободы. Хотя стихотворение Шевченка обрывается на стихе: «слава тобі, Украино!», но весьма возможно, что окончание его найдется в бумагах других членов Кирило-Мефодиевского общества.
Н.И.Стороженко
P.S.
Когда я, ребёнком, с моими родителями и сестричкой Викторией (Гамазовой), поднимался по 333 ступеням к могиле Тараса Шевченко в г.Каневе, я думал о том, какой это великий человек, о том, какие замечательные стихи он умеет писать.., но не предполагал, что когда-то, в новом ХХІ веке, я буду первооткрывателем его пророческого стиха.
Я случайно обнаружил сей документ, вот оригинальная ссылка в pdf на сервере Института высоких технологий Киевского Национального университета им.Т.Г.Шевченко, документ был отсканирован и выложен не вчера, не позавчера, не месяц, не год назад, не 2 назад, а гораздо ранее. Я думаю, что подделывать настолько достоверный репринт самим украинцам не было никакого смысла. Кроме того, учитывая биографию самого Шевченко, его активное участие в Кирилло-Мефодиевском братстве и изучив декларационные тезы самого братства - мысли Шевченко очень даже объяснимы и логичны.
