В 3-х томах.
YMCA-Press, Paris, 1973. (Создание книги: 1958-1968гг.)
Имя Александра Исаевича Солженицына – одно из ключевых в русской истории XX века. Человек удивительной судьбы, выдающегося мужества и уникального литературного дарования, он – в одиночку – вступил в схватку с тоталитарным государством и вышел из нее победителем. Масштаб личности этого художника, в 1970 году удостоенного за свое творчество Нобелевской премии, его нравственный авторитет в обществе поистине огромны.
"Архипелаг ГУЛАГ" - самая известная книга А.И.Солженицына. Впервые это фундаментальное исследование о репрессиях эпохи Сталина было издано в начале 70-х гг. на Западе, потом в "самиздате" и лишь в годы "перестройки" – в России, но и по сей день тема не потеряла свою актуальность, а авторский текст – непримиримость и страстность. В документально-художественной эпопее "Архипелаг ГУЛАГ" всесторонне рассмотрена введенная в нашей стране при советской власти система наказания, когда каторге были подвергнуты миллионы ни в чем неповинных людей. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о "гуманности" ленинизма. Эта сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы.
(В СССР за чтение, хранение, распространение (дал
кому-то почитать) "Архипелага ГУЛАГ" можно было получить до восьми лет лишения
свободы.)
Том 1.
Формат:
doc
/ zip
Размер:
6
43 Кб
Формат: html / zip Размер: 4 76 Кб
Том 2.
Формат: doc / zip Размер: 6 81 Кб
Формат: html / zip Размер: 5 38 Кб
Том 3.
Формат: doc / zip Размер: 6 11 Кб
Формат: html / zip Размер: 4 77 Кб
Смотрите также:
Красное колесо. Солженицын А.И.
Том 1
Вступление
Часть первая. Тюремная промышленность
Глава 1. Арест
Глава 2. История нашей канализации
Глава 3. Следствие
Глава 4. Голубые канты
Глава 5. Первая камера -- первая любовь
Глава 6. Та весна
Глава 7. В машинном отделении
Глава 8. Закон -- ребенок
Глава 9. Закон мужает
Глава 10. Закон созрел
Глава 11. К высшей мере
Глава 12. Тюрзак
Часть вторая. Вечное движение
Глава 1. Корабли Архипелага
Глава 2. Порты Архипелага
Глава 3. Караваны невольников
Глава 4. С острова на остров
Том 2
Часть третья. Истребительно-трудовые
Глава 1. Персты Авроры
Глава 2. Архипелаг возникает из моря
Глава 3. Архипелаг дает метастазы
Глава 4. Архипелаг каменеет
Глава 5. На чем стоит Архипелаг
Глава 6. Фашистов привезли!
Глава 7. Туземный быт
Глава 8. Женщина в лагере
Глава 9. Придурки
Глава 10. Вместо политических
Глава 11. Благонамеренные
Глава 12. Стук -- стук -- стук...
Глава 13. Сдавши шкуру, сдай вторую!
Глава 14. Менять судьбу!
Глава 15. ШИзо, БУРы, ЗУРы.
Глава 16. Социально-близкие
Глава 17. Малолетки
Глава 18. Музы в ГУЛаге
Глава 19. Зэки как нация
Глава 20. Псовая служба
Глава 21. Прилагерный мир
Глава 22. Мы строим
Часть четвёртая. Душа и колючая проволока
Глава 1. Восхождение
Глава 2. Или растление?
Глава 3. Замордованная воля
Глава 4. Несколько судеб
Том 3
Часть пятая. Каторга
Глава 1. Обречённые
Глава 2. Ветерок революции
Глава 3. Цепи, цепи...
Глава 4. Почему терпели?
Глава 5. Поэзия под плитой, правда под камнем
Глава 6. Убежденный беглец
Глава 7. Белый котёнок
Глава 8. Побеги с моралью и побеги с инженерией
Глава 9. Сынки с автоматами
Глава 10. Когда в зоне пылает земля
Глава 11. Цепи рвём наощупь
Глава 12. Сорок дней Кенгира
Глава 1. Ссылка первых лет
свободы
Глава 2. Мужичья чума
Глава 3. Ссылка густеет
Глава 4. Ссылка народов
Глава 5. Кончив срок
Глава 6. Ссыльное благоденствие
Глава 7. Зэки на воле
Часть седьмая. Сталина нет
Глава 1. Как это теперь через
плечо
Глава 2. Правители меняются, Архипелаг остаётся
Глава 3. Закон сегодня
Послесловие
И еще после
1. Один день Ивана Денисовича. (doc/zip , 123 Кб)
2. Матренин двор. (doc/zip , 45 Кб)
3. Жить не по лжи. (doc/zip , 9 Кб)
solzhenitsyn.ru - 11 декабря 2008г., в честь 90-летия со дня рождения Александра Солженицына открылся официальный сайт, посвященный творчеству писателя.
|
Александр Исаевич Солженицын Писатель, публицист и историк,
лауреат Нобелевской премии по литературе. |
 |
 |
 |
 |
 |
| Ст. лейтенант, 1943г. | Зек, 1946г. | Особлаг, 1953г. |
Родился 11 декабря 1918 в Кисловодске в крестьянской семье уже после смерти отца (отец его погиб от несчастного случая за полгода до рождения сына).
1924 – семья переезжает в Ростов-на-Дону.
1936-1941 – после окончания школы учится на физико-математическом
факультете университета в Ростове-на-Дону. С 1939г. заочно учится в
Московском институте философии, литературы и истории.
1941 – Солженицын мобилизован; по окончании офицерской школы (конец
1942) – на фронте.
1943-1945 – командует артиллерийской батареей. По окончании войны имеет
чин капитана, награжден орденами Отечественной войны 2-й степени и
Красной Звезды.
1945 – арестован и осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей
(поводом послужила переписка Солженицына с другом Николаем Виткевичем,
содержавшая критику Ленина и Сталина) «за
антисоветскую агитацию и попытку создания антисоветской организации» (по
статье 58, п. 10 и 11).
Впечатления от лагеря в Новом Иерусалиме, затем от работы заключенных в
Москве (строительство дома у Калужской заставы) становятся основой пьесы
«Республика труда» (первоначальное название «Олень и шалашовка», 1954).
1947 – переведен как математик в Марфинскую «шарашку» –
научно-исследовательский институт МВД-КГБ, где пробыл до 1950г. Позднее
эта «шарашка» будет описана в романе «В круге первом». С 1950 в
экибастузском лагере (опыт «общих работ» воссоздан в рассказе «Один день
Ивана Денисовича»); здесь он заболевает раком (опухоль удалена в феврале
1952). В лагерях работает чернорабочим, каменщиком, литейщиком.
1953 – Солженицын на «вечном ссыльнопоселении» в ауле Кок-Терек
(Джамбульская область, Казахстан). Дважды лечится в Ташкенте от рака; в
день выписки из больницы задумана повесть о страшном недуге – будущий
«Раковый корпус».
1956 – Солженицын реабилитирован решением Верховного Суда СССР, что
делает возможным возвращение в Россию: он учительствует в рязанской
деревне, живя у героини будущего рассказа «Матренин двор».
1957 – Солженицын живет в Рязани, преподает в школе. Все это время идет
потаенная писательская работа над романом «В круге первом», созревает
замысел «Архипелага ГУЛАГ».
1959 – за три недели написан рассказ «Щ-854 (Один день одного зэка)»,
который в 1961 через товарища по Марфинской шарашке литературоведа
Л.З.Копелева передан в журнал «Новый мир», где с ним знакомится
А.Т.Твардовский. Непосредственно у Н.С.Хрущева Твардовский добивается
разрешения на публикацию рассказа, получившего название «Один день Ивана
Денисовича» («Новый мир», 1962, N 11), принесшего автору мировую славу.
Рассказы «Матренин двор» (первоначальное название «Не стоит село без
праведника»), «Случай на станции Кречетовка» (оба «Новый мир»,1963, N
1), «Для пользы дела» (там же,1963, N 7) упрочивают славу Солженицына.
Письма бывших заключенных и встречи с ними (227 свидетелей) способствуют
работе над «Архипелагом ГУЛАГ»; пишется «Раковый корпус»; актуализуется
замысел книги о революции («Р17», будущее «Красное Колесо»);
выстраивается подцензурная редакция романа «В круге первом» (87 глав).
«Один день...» выдвинут на Ленинскую премию, однако премии Солженицын не
получает, исподволь начинается кампания клеветы. Борьба с писателем
нарастает после падения Хрущева: в сентябре 1965 КГБ захватывает архив
Солженицына; перекрываются возможности публикаций, напечатать удается
лишь рассказ «Захар-Калита» («Новый мир», 1966, N 1); триумфальное
обсуждение «Ракового корпуса» в секции прозы Московского отделения Союза
писателей не приносит главного результата – повесть по-прежнему под
запретом.
1967 – Солженицын в Открытом письме делегатам Четвертого съезда
писателей требует отмены цензуры.
1968 – закончен «Архипелаг...». В этом же году «В круге первом» и
«Раковый корпус» опубликованы за границей. Борьба с писательским
руководством продолжается, Солженицын ищет возможности контактов с
Западом.
1969 – Солженицын исключен из Союза писателей.
1970 – Солженицыну присуждается Нобелевская премия по литературе.
1973 – КГБ захватывает тайник с рукописью «Архипелага...», после чего
Солженицын дает сигнал о его публикации в «ИМКА-Пресс» (Париж); первый
том выходит в свет в конце декабря.
1974 – Солженицын арестован, лишен гражданства и выслан в ФРГ.
Недолго прожив в Цюрихе, получив в Стокгольме Нобелевскую премию
(декабрь 1975) и совершив поездку в США (апрель 1976; речи перед
профсоюзными деятелями в Вашингтоне и Нью-Йорке и на приеме в Сенате),
Солженицын с семьей (жена Н.Д.Солженицына, ее мать Е.Ф.Светлова, трое
сыновей писателя и сын жены от первого брака) в октябре 1976
переселяется в усадьбу близ города Кавендиш (штат Вермонт, США).
Выходят: его статьи в сборнике «Из-под глыб» (1974), статьи «В Советском
Союзе», 1969 - 1974, «На Западе», 1974 - 1980.
Основной работой на долгие годы становится эпопея «Красное Колесо.
Повествованье в отмеренных сроках» (переработанный вариант «Августа
Четырнадцатого»; «Октябрь Шестнадцатого», оба 1982; «Март Семнадцатого»,
1986-87; «Апрель Семнадцатого», 1991).
1974 – Солженицын основывает «Русский общественный фонд», передав в него
все гонорары за «Архипелаг ГУЛАГ».
1977 – основывает «Всероссийскую мемуарную библиотеку» и «Исследования
новейшей русской истории».
1978-1988 – в Париже выходит в свет 18-томное собрание его сочинений.
1989 – редактору «Нового мира» С.П.Залыгину удается после долгой борьбы
напечатать «Нобелевскую лекцию», а затем отобранные автором главы
«Архипелага...» («Новый мир», № 7-11). С 1990 проза Солженицына широко
печатается на Родине.
1990 – Указом Президента СССР писателю возвращено гражданство.
1991 – написана книга «Бодался теленок с дубом», очерки о советской
литературной жизни.
1994 – Солженицын возвращается в Россию. Проехав страну от Дальнего
Востока до Москвы, он активно включается в общественную жизнь.
По-прежнему не допуская возможности сотрудничества с коммунистами,
Солженицын решительно осуждает реформы президента Б.Н.Ельцина, постоянно
критикует власть. (В сентябре 1995 был прекращен цикл телепередач
Солженицына на канале ОРТ.) По возвращении писатель работает над книгой
«Угодило зернышко промеж двух жерновов. Очерки изгнания». Публикуются
рассказы и лирические миниатюры («Крохотки») («Новый мир»,1995-97).
ЧАСТЬ 1. ТЮРЕМНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
В эпоху диктатуры и окружённые со всех сторон врагами, мы иногда проявляли ненужную мягкость, ненужную мягкосердечность.
Крыленко, речь на процессе «Промпартии»
Глава 1. Арест
Те, кто едут Архипелагом управлять — попадают туда через училища МВД. Те, кто едут Архипелаг охранять — призываются через военкоматы. А те, кто едут туда умирать, должны пройти непременно и единственно — через арест.
Традиционный арест — это ночной звонок, торопливые сборы и многочасовой обыск, во время которого нет ничего святого. Ночной арест имеет преимущество внезапности, никто не видит, скольких увезли за ночь, но это не единственный его вид. Аресты различаются по разным признакам: ночные и дневные; домашние, служебные, путевые; первичные и повторные; расчленённые и групповые; и ещё десяток категорий. Органы чаще всего не имели оснований для ареста, а лишь достигали контрольной цифры. Люди, имевшие смелость бежать, никогда не ловились и не привлекались, а те, кто оставались дожидаться справедливости, получали срок.
Почти все держались малодушно, беспомощно, обречённо. Всеобщая невиновность порождает и всеобщее бездействие. Иногда главное чувство арестованного — облегчение и даже радость, особенно во время арестных эпидемий. Священника, отца Ираклия, 8 лет прятали прихожане. От этой жизни священник так измучился, что во время ареста пел хвалу Богу. Были люди, подлинно политические, которые мечтали об аресте. Вера Рыбакова, студентка социал-демократка, шла в тюрьму с гордостью и радостью.
Глава 2. История нашей канализации
Один из первых ударов диктатуры пришёлся по кадетам. В конце ноября 1917 партия кадетов была объявлена вне закона, и начались массовые аресты. Ленин провозгласил единую цель «очистки земли российской от всяких вредных насекомых». Под широкое определение насекомых попадали практически все социальные группы. Многих расстреливали, не доведя до тюремной камеры. Не считая подавления знаменитых мятежей (Ярославский, Муромский, Рыбинский, Арзамасский), некоторые события известны только по одному названию — например, Колпинский расстрел в июне 1918. Вслед за кадетами начались аресты эсеров и социал-демократов. В 1919 году расстреливали по спискам и просто сажали в тюрьму интеллигенцию: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные и всю инженерию.
С января 1919 года была расширена продразвёрстка, это вызвало сопротивление деревни и дало обильный поток арестованных в течение двух лет. С лета 1920 на Соловки отправляют множество офицеров. В 1920-21 происходит разгром тамбовского крестьянского восстания, руководимого Союзом Трудового Крестьянства. В марте 1921 на острова Архипелага были отправлены матросы восставшего Кронштадта, а летом был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим. В том же году уже практиковались и аресты студентов за «критику порядков». Тогда же расширились аресты социалистических инопартийцев.
Весной 1922 года Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией решила вмешаться в церковные дела. Был арестован патриарх Тихон и проведены два громких процесса с расстрелами: в Москве — распространителей патриаршего воззвания, в Петрограде — митрополита Вениамина, мешавшего переходу церковной власти к живоцерковникам. Были арестованы митрополиты и архиереи, а за крупной рыбой шли косяки мелкой — протоиреи, монахи и дьяконы. Все 20-е и 30-е годы сажались монахи, монашенки, церковные активисты и просто верующие миряне.
Все 20-е годы продолжалось вылавливание уцелевших белых офицеров, а также их матерей, жён и детей. Вылавливались также все прежние государственные чиновники. Так лились потоки «за сокрытие соцпроисхождения» и за «бывшее соцположение». Появляется удобный юридический термин: социальная профилактика. В Москве начинается планомерная чистка — квартал за кварталом.
С 1927 года полным ходом пошла работа по разоблачению вредителей. В инженерской среде прошла волна арестов. Так в несколько лет сломали хребет русской инженерии, составлявшей славу нашей страны. В этот поток прихватывались и близкие, связанные с обречёнными, люди. В 1928 году в Москве слушается громкое Шахтинское дело. В сентябре 1930 судятся «организаторы голода» — 48 вредителей в пищевой промышленности. В конце 1930 проводится безукоризненно отрепетированный процесс Промпартии. С 1928 года приходит пора рассчитываться с нэпманами. А в 1929-30 годах хлынул многомиллионный поток раскулаченных. Минуя тюрьмы, он шёл сразу в этапы, в страну ГУЛаг. За ними полились потоки «вредителей сельского хозяйства», агрономов — всем давали 10 лет лагерей. Четверть Ленинграда была «расчищена» в 1934-35 годах во время Кировского потока. И наконец, поток «Десятого пункта», он же АСА (Антисоветская Агитация) — самый устойчивый из всех — не пресекался никогда.
Всей многолетней деятельности Органов дала силу всего одна статья Уголовного Кодекса 1926 года, Пятьдесят Восьмая. Не было такого поступка, который не мог быть наказан с помощью 58-й статьи. Её 14 пунктов, как веер, покрыли собой всё человеческое существование. Эта статья с полным размахом была применена в 1937-38 годах, когда Сталин добавил в уголовный кодекс новые сроки — 15, 20 и 25 лет. В 37-м году был нанесён крушащий удар по верхам партии, советского управления, военного командования и верхам самого НКВД. «Обратный выпуск» 1939 года был невелик, около 1-2% взятых перед этим, но умело использован для того, чтобы всё свалить на Ежова, укрепить Берию и власть Вождя. Вернувшиеся молчали, они онемели от страха.
Потом грянула война, а с нею — отступление. В тылу первый военный поток был — распространители слухов и сеятели паники. Тут же был и поток всех немцев, где-либо живших в Советском Союзе. С конца лета 1941 года хлынул поток окруженцев. Это были защитники отечества, которые не по своей вине побывали в плену. В высоких сферах тоже лился поток виновников отступления. С 1943 и до 1946 продолжался поток арестованных на оккупированных территориях и в Европе. Честное участие в подпольной организации не избавляло от участи попасть в этот поток. Среди этого потока один за другим прошли потоки провинившихся наций. Последние годы войны шёл поток военнопленных, как немецких, так и японских, и поток русских эмигрантов. Весь 1945 и 1946 годы продвигался на Архипелаг большой поток истинных противников власти (власовцев, казаков-красновцев, мусульман из национальных частей, созданных при Гитлере) — иногда убеждённых, иногда невольных.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ «четыре шестых». «Организованная шайка» получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией «повторников», тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток «детей врагов народа». Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская «четвертная». Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно «дело врачей». Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.
Глава 3. Следствие
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие. Выжить мог только сильный духом человек, который поставил точку на своей прошлой жизни. Когда меня арестовали, я ещё не знал этой премудрости. Только потому воспоминания о первых днях ареста не грызут меня раскаянием, что избежал я кого-нибудь посадить. Я подписал обвинительное заключение вместе с 11-м пунктом, который обрекал меня на вечную ссылку.
Глава 4. Голубые канты
Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Глава 5. Первая камера — первая любовь
Для арестованного всегда на особом счету его первая камера. Пережитое в ней не имеет ничего сходного во всей его жизни. Не пол и грязные стены вызывают любовь арестанта, а люди, с которыми он разделил первое в жизни заключение.
Моей первой любовью стала камера № 67 на Лубянке. Самые тяжёлые часы в шестнадцатичасовом дне нашей камеры — два первых, насильственное бодрствование с шести часов, когда нельзя вздремнуть. После оправки нас возвращают в камеру и запирают до шести часов. Потом мы делим скудную пайку, и только теперь начинается день. В девять часов — утренняя проверка, за ней — полоса допросных вызовов. Двадцатиминутной прогулки ждём с нетерпением. Не повезло первым трём этажам Лубянки — их выпускают на нижний сырой дворик, зато арестантов 4-го и 5-го этажей выводят на крышу. Раз в 10 дней нам выдают книги из лубянской библиотеки. Библиотека Большой Лубянки составлена из конфискованных книг. Здесь можно было читать книги, запрещённые на воле. Наконец и обед — черпак супа и черпак жидкой кашицы, ужин — ещё по черпаку кашицы. После него — вечерняя оправка, вторая за сутки. А потом вечер, полный споров и шахматных партий. И вот трижды мигает лампа — отбой.
Второго мая Москва лупила тридцать залпов, а девятого мая обед принесли вместе с ужином — только по этому мы догадались о конце войны. Не для нас была та победа.
Глава 6. Та весна
Весна 45-го года стала весной русских пленников, только не они изменили Родине, а Родина — им. Она предала их, когда правительство сделало всё возможное для проигрыша войны, когда покинула в плену, когда накинула удавку сразу после возвращения. Побег на родину из плена тоже приводил на скамью подсудимых. Побег к партизанам только оттягивал расплату. Многие вербовались в шпионы только для того, чтобы вырваться из плена. Они искренне считали, что их простят и примут. Не простили. Шпиономания была одной из основных черт сталинского безумия. Только власовцы не ждали прощения. Для мировой истории это явление небывалое: чтобы несколько сот тысяч молодых людей подняли оружие на своё Отечество в союзе со злейшим его врагом. Кто же больше виноват — эта молодёжь или Отечество?
А ещё в ту весну много сидело в камерах русских эмигрантов. Тогда прошёл слух об амнистии в честь великой победы, но я её не дождался.
Глава 7. В машинном отделении
27-го июля ОСО постановило дать мне восемь лет исправительно-трудовых лагерей за антисоветскую агитацию. ОСО изобрели в 20-х годах, когда в обход суду были созданы Тройки ГПУ. Имена заседателей знали все — Глеб Бокий, Вуль и Васильев. В 1934 году Тройку переименовали в ОСО.
Глава 8. Закон — ребёнок
Кроме громких судебных процессов существовали и негласные, и их было намного больше. В 1918 году существовал официальный термин: «внесудебная расправа». Но и суды тоже существовали. В 1917-18 годах были учреждены рабочие и крестьянские Революционные Трибуналы; создан Верховный Революционный Трибунал при ВЦИК, система Революционных железнодорожных Трибуналов и единая система Революционных Трибуналов войск Внутренней Охраны. 14 октября 1918 года товарищ Троцкий подписал указ о создании системы Революционных Военных Трибуналов. Они имели право немедленной расправы с дезертирами и агитаторами. ВЦИК же имел право вмешиваться в любое судебное дело, миловать и казнить по своему усмотрению неограниченно.
Известнейшим обвинителем громких процессов (а потом разоблачённым врагом народа) был тогда Н.В.Крыленко. Его первым судом над словом было дело «Русских Ведомостей» 24 марта 1918 года. С 1918 до 1921 — дело трёх следователей московского трибунала, дело Косырева, дело «церковников». В деле «Тактического центра» было 28 подсудимых; дочь Толстого, Александра Львовна, была осуждена на три года лагерей. По делу Таганцева в 1921 году ЧК расстреляло 87 человек. Так восходило солнце нашей свободы.
Глава 9. Закон мужает
Процесс Главтопа (май 1921) — первый, который касался инженеров. Богат был гласными процессами 1922 год. В феврале — дело о самоубийстве инженера Ольденборгера; московский церковный процесс (26 апреля — 7 мая); петроградский церковный процесс (9июня — 5 июля). На процессе эсеров (8июня — 7 августа) судили 32 человека, которых защищал сам Бухарин, а обвинял Крыленко.
Глава 10. Закон созрел
посвящаю
всем, кому не хватило жизни
об этом рассказать.
и да простят они мне,
что я не всё увидел,
не всё вспомнил,
не обо всём догадался.
Году в тысяча девятьсот сорок девятом напали мы с друзья ми на примечательную заметку в журнале «Природа» Академии Наук. Писалось там мелкими буквами, что на реке Колыме во время раскопок была как-то обнаружена подземная линза льда – замёрзший древний поток, и в нём – замёрзшие же представители ископаемой (несколько десятков тысячелетий назад) фауны. Рыбы ли, тритоны ли эти сохранились настолько свежими, свидетельствовал учёный корреспондент, что присутствующие, расколов лёд, тут же охотно съели их.
Немногочисленных своих читателей журнал, должно быть, немало подивил, как долго может рыбье мясо сохраняться во льду. Но мало кто из них мог внять истинному богатырскому смыслу неосторожной заметки.
Мы – сразу поняли. Мы увидели всю сцену ярко до мелочей: как присутствующие с ожесточённой поспешностью кололи лёд; как, попирая высокие интересы ихтиологии и отталкивая друг друга локтями, они отбивали куски тысячелетнего мяса, волокли его к костру, оттаивали и насыщались.
Мы поняли потому, что сами были из тех присутствующих , из того единственного на земле могучего племени зэков , которое только и могло охотно съесть тритона.
А Колыма была – самый крупный и знаменитый остров, полюс лютости этой удивительной страны ГУЛАГ, географией разодранной в архипелаг, но психологией скованной в континент, – почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и населял народ зэков.
Архипелаг этот чересполосицей иссек и испестрил другую, включающую, страну, он врезался в её города, навис над её улицами – и всё ж иные совсем не догадывались, очень многие слышали что-то смутно, только побывавшие знали всё.
Но, будто лишившись речи на островах Архипелага, они хранили молчание.
Неожиданным поворотом нашей истории кое-что, ничтожно малое, об Архипелаге этом выступило на свет. Но те же самые руки, которые завинчивали наши наручники, теперь примирительно выставляют ладони: «Не надо!.. Не надо ворошить прошлое!.. Кто старое помянет – тому глаз вон!» Однако доканчивает пословица: «А кто забудет – тому два!»
Идут десятилетия – и безвозвратно слизывают рубцы и язвы прошлого. Иные острова за это время дрогнули, растеклись, полярное море забвения переплескивает над ними. И когда-нибудь в будущем веке Архипелаг этот, воздух его и кости его обитателей, вмёрзшие в линзу льда, – представятся неправдоподобным тритоном.
Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не досталось читать документов. Но кому-нибудь когда-нибудь – достанется ли?.. У тех, не желающих вспоминать , довольно уже было (и ещё будет) времени уничтожить все документы дочиста.
Свои одиннадцать лет, проведенные там, усвоив не как позор, не как проклятый сон, но почти полюбив тот уродливый мир, а теперь ещё, по счастливому обороту, став доверенным многих поздних рассказов и писем, – может быть, сумею я донести что-нибудь из косточек и мяса? – ещё, впрочем, живого мяса, ещё, впрочем, живого тритона.
В этой книге нет ни вымышленных лиц, ни вымышленных событий.
Люди и места названы их собственными именами.
Если названы инициалами, то по соображениям личным.
Если не названы вовсе, то лишь потому, что память людская не сохранила имён, – а всё было именно так.
Эту книгу непосильно было бы создать одному человеку. Кроме всего, что я вынес с Архипелага, – шкурой своей, памятью, ухом и глазом, материал для этой книги дали мне в рассказах, воспоминаниях и письмах -
Я не выражаю им здесь личной признательности: это наш общий дружный памятник всем замученным и убитым.
Из этого списка я хотел бы выделить тех, кто много труда положил в помощь мне, чтоб эта вещь была снабжена библиографическими опорными точками из книг сегодняшних библиотечных фондов или давно изъятых и уничтоженных, так что найти сохранённый экземпляр требовало большого упорства; ещё более – тех, кто помог утаить эту рукопись в суровую минуту, а потом размножить её.
Но не настала та пора, когда я посмею их назвать .
Старый соловчанин Дмитрий Петрович Витковский должен был быть редактором этой книги. Однако полжизни, проведенных там (его лагерные мемуары так и называются «Полжизни»), отдались ему преждевременным параличом. Уже с отнятой речью он смог прочесть лишь несколько законченных глав и убедиться, что обо всём будет рассказано .
А если долго ещё не просветлится свобода в нашей стране, то само чтение и передача этой книги будут большой опасностью – так что и читателям будущим я должен с благодарностью поклониться – от тех , от погибших.
Когда я начинал эту книгу в 1958 году, мне не известны были ничьи мемуары или художественные произведения о лагерях. За годы работы до 1967 мне постепенно стали известны «Колымские рассказы» Варлама Шаламова и воспоминания Д. Витковского, Е. Гинзбург, О. Адамовой-Слиозберг, на которые я и ссылаюсь по ходу изложения как на литературные факты, известные всем (так и будет же в конце концов).
Вопреки своим намерениям, в противоречии со своей волей дали безценный материал для этой книги, сохранили много важных фактов, и даже цифр, и сам воздух, которым дышали: чекист М. И. Лацис (Я. Ф. Судрабс); Н. В. Крыленко – главный государственный обвинитель многих лет; его наследник А. Я. Вышинский со своими юристами-пособниками, из которых нельзя не выделить И. Л. Авербах.
Материал для этой книги также представили тридцать шесть советских писателей во главе с Максимом Горьким – авторы позорной книги о Беломорканале, впервые в русской литературе восславившей рабский труд.
Свидетели архипелага,
чьи рассказы, письма, мемуары и поправки использованы при создании этой книги
Александрова Мария Борисовна
Алексеев Иван А.
Алексеев Иван Николаевич
Аничкова Наталья Мильевна
Бабич Александр Павлович
Бакст Михаил Абрамович
Баранов Александр Иванович
Баранович Марина Казимировна
Безродный Вячеслав
Белинков Аркадий Викторович
Бернштам Михаил Семёнович
Бернштейн Анс Фрицевич
Борисов Авенир Петрович
Братчиков Андрей Семёнович
Бреславская Анна
Бродовский М. И.
Бугаенко Наталья Ивановна
Бурковский Борис Васильевич
Бурнацев Михаил
Бутаков Авлим
Быков М. М.
Вайшнорас Юозас Томович
Васильев Владимир Александрович
Васильев Максим Васильевич
Ватрацков Л. В.
Вельяминов С. В.
Вендельштейн Юрий Германович
Венедиктова Галина Дмитриевна
Вербовский С. Б.
Вестеровская Анастасия
Виноградов Борис Михайлович
Винокуров Н. М.
Витковский Дмитрий Петрович
Власов Василий Григорьевич
Войченко Михаил Афанасьевич
Волков Олег Васильевич
Гарасёва Анна Михайловна
Гарасёва Татьяна Михайловна
Герценберг Перец Моисеевич
Гершуни Владимир Львович
Гинзбург Вениамин Лазаревич
Глебов Алексей Глебович
Говорко Николай Каллистратович
Голицын Всеволод Петрович
Гольдовская Виктория Юльевна
Голядкин Андрей Дмитриевич
Голядкина Елена Михайловна
Горшунов Владимир Сергеевич
Григорьев Григорий Иванович
Григорьева Анна Григорьевна
Гродзенский Яков Давыдович
Джигурда Анна Яковлевна
«Архипела́г ГУЛА́Г» - художественно-историческое произведение Александра Солженицына о репрессиях в СССР в период с по 1956 годы . Основано на письмах, воспоминаниях и устных рассказах 257 заключённых и личном опыте автора.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
«Архипелаг ГУЛАГ» был написан Александром Солженицыным в СССР тайно в период с 1958 по 1968 год (закончен 2 июня 1968 года ), первый том опубликован в Париже в декабре 1973 года .
В СССР «Архипелаг» был полностью опубликован только в 1990 году (впервые отобранные автором главы были опубликованы в журнале «Новый мир », 1989, № 7-11). Последние дополнительные примечания и некоторые незначительные исправления внесены автором в 2005 году и учтены в екатеринбургском (2007 года) и последующих изданиях. К этому же изданию Н. Г. Левицкой и А. А. Шумилиным при участии Н. Н. Сафонова впервые составлен именной указатель, который был дополнен и отредактирован А. Я. Разумовым .
Словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ» стало нарицательным , часто используется в публицистике и художественной литературе, в первую очередь по отношению к пенитенциарной системе СССР 1920-х - 1950-х годов. Отношение к «Архипелагу ГУЛАГ» (как и к самому А. И. Солженицыну) и в XXI веке остаётся весьма противоречивым, поскольку отношение к советскому периоду, Октябрьской революции , репрессиям , личностям В. И. Ленина и И. В. Сталина сохраняет политическую остроту.
Об истории создания книги, судьбах людей, причастных к ней, в 2008 году во Франции создан документальный фильм «Тайная история „Архипелага ГУЛАГ“» (фр. L"Histoire Secrète de l"Archipel du Goulag , 52 минуты) (режиссёры Николя Милетич (Nicolas Miletitch ) и Жан Крепю (Jean Crépu )) .
Описание
Книга разделена на три тома и семь частей:
- Том первый
- Тюремная промышленность
- Вечное движение
- Том второй
- Истребительно-трудовые
- Душа и колючая проволока
- Том третий
- Каторга
- Ссылка
- Сталина нет
В конце книги приведены несколько послесловий автора, списки тюремно-лагерных и советских выражений и сокращений и именной указатель упомянутых в книге лиц.
В произведении А. Солженицина «Архипелаг Гулаг» описывается история создания лагерей в СССР, описываются люди работающие в лагерях и осужденные на пребывание в них. Автор отмечает, что работники попадают в лагеря через училища МВД, призываются через военкоматы, осужденные попадали в лагеря через аресты.
Начиная с ноября 1917 года, когда в России была объявлена вне закона партия кадетов, начались массовые аресты, потом аресты коснулись эсеров и социал-демократов. Продразвёрстка 1919 года, вызвавшая сопротивление деревни, привела к двухлетнему потоку арестованных. С лета 1920 года на Соловки отправляли офицеров. Аресты продолжались в 1921 году после разгрома тамбовского крестьянского восстания, руководимого Союзом Трудового Крестьянства, на острова Архипелага отсылались матросы восставшего Кронштадта, был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим, проходили аресты социалистических инопартийцев.
В 1922 году Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией занялась церковными вопросами. После ареста патриарха Тихона проходили процессы, коснувшиеся распространителей патриаршего воззвания. Были арестованы многие митрополиты, архиереи, протоиереи, монахи, дьяконы.
20-е годы арестовывали «за сокрытие соцпроисхождения», за «бывшее соцположение». С 1927 года шло разоблачение вредителей, в 1928 году в Москве слушалось Шахтинское дело , в 1930 году судили вредителей в пищевой промышленности, членов Промпартии . В 1929-30 годах в лагеря на 10 лет сажали раскулаченных, «вредителей сельского хозяйства», агрономов. В 1934-1935 годах прошли «чистки» во время Кировского потока.
В 1937-м году был нанесён удар по руководству партии, советского управления, и НКВД.
Автор описывает быт заключенных, их характерный образ, приводит многочисленные примеры причин посадок, отдельные биографии (А. П. Скрипниковой, П. Флоренского , В. Комова и др.).
В главе 18 второго тома «Музы в ГУЛАГе» автор дает описание своих представлений о писателях и литературном творчестве. Согласно его представлениям, общество делится на «верхний и нижний слои, правящий и подчиненный». Соответственной существуют четыре сферы мировой литературы. «Сфера первая, в которой принадлежащие к верхним слоям писатели изображают верхних, то есть себя, своих. Сфера вторая: когда верхние изображают, обдумывают нижних, Сфера третья: когда нижние изображают верхних. Сфера четвертая: нижние - нижних, себя». К четвертой сфере автор классификации относит весь мировой фольклор. Что касается собственно литературы: "Относящаяся же к сфере четвертой письменность ("пролетарская", "крестьянская") - вся зародышевая, неопытна, неудачна, потому что единичного умения здесь не хватало". Писатели третьей сферы часто были отравлены холопским преклонением, писатели второй сферы смотрели на мир свысока и не могли понять чаяния людей нижней сферы. В первой сфере работали писатели из верхних слоев общества, имеющие материальную возможность овладеть художественной техникой и «дисциплиной мысли». Великую литературу в этой сфере могли создавать писатели, глубоко несчастные лично или имеющие большой талант от природы.
По мнению автора в годы репрессий впервые в мировой истории в больших масштабах слились опыт верхнего и нижнего слоев общества. Архипелаг давал исключительную возможность для творчества нашей литературе, однако при этом погибли многие носители слившегося опыта .
Переводы
Точное количество языков, на которые переведён «Архипелаг ГУЛАГ», не указывается. Обычно приводят общую оценку «более чем на 40 языков» .
Реакция на публикацию
В СССР
Репрессии
В 1974 году выпускник исторического факультета Одесского университета Глеб Павловский за распространение «Архипелага ГУЛАГ» попал в поле зрения КГБ и лишился работы .
По данным редакции подпольного журнала «Хроника текущих событий », первый приговор за распространение «Архипелага ГУЛАГ» был вынесен Г. М. Мухаметшину, осуждённому 7 августа 1978 года на 5 лет строгого режима и 2 года ссылки .
Отзывы
Положительные
Критические
Солженицына неоднократно, особенно часто в 1970-х, после выхода «Архипелага», критиковали за сочувственное отношение к РОА в ходе Великой Отечественной войны и связанные с этим мнения относительно судьбы советских военнопленных .
Солженицына критикуют за якобы имевший место призыв с его стороны к применению против СССР американского атомного оружия . Его выступлений, подтверждающих это, не обнаружено, но в «Архипелаге» он приводит угрожающие слова заключённых, обращённые надзирателям:
…жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок , мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн ! Бросят вам атомную бомбу на голову!» И надзиратели трусливо молчали. Ощутимо и для них рос наш напор и, как мы ощущали, наша правда. И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами. Мы были в том предельном состоянии, когда нечего терять.
Если этого не открыть - не будет полноты об Архипелаге 50-х годов .После публикации произведения в СССР в 1990 году демографы стали указывать на противоречия между приводимыми Солженицыным оценками числа репрессированных, с одной стороны, и архивными данными и расчётами демографов (основанными на архивах, ставших доступными после 1985 года), - с другой. Имелись в виду данные, приведённые Солженицыным по статье И. А. Курганова : 66,7 миллиона человек за период с 1917 по 1959 год «от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости» (без дефицита - 55 миллионов) .
Прочие сведения
- «Архипелаг ГУЛАГ» занимает 15-е место в списке «100 книг века по версии Le Monde ». Причём среди книг, опубликованных во второй половине века, он занимает 3-е место.
См. также
Примечания
- Сараскина, Л. И. Солженицын и медиа. - М.: Прогресс-Традиция, 2014. - С. 940.
«Архипелаг ГУЛАГ», том первый - увидел свет 28 декабря 1973 года в парижском издательстве YMCA–PRESS. Книгу открывали слова автора (которые во всех последующих изданиях уже не воспроизводились):
«Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед ещё живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность всё равно взяла эту книгу, мне ничего не остаётся, как немедленно публиковать её. А. Солженицын Сентябрь 1973».
Цена этого издания на современном антикварном рынке пока невелика: до 500 USD, но это пока...
606, (1), (1) pp. + 657, (1), (1) + 581, (1) pp. Illustrated with photographs. YMCA Press, 1973, 1974, and 1975. 3 volumes, softcover. First Western editions and moreover, the historic first appearances of these books in the West. The Gulag Archipelago is a three-volume series on the Soviet prison camp system. It was based upon Solzhenitsyn"s own experience as well as the testimony of 227 former prisoners and Solzhenitsyn"s own research into the history of the penal system. Written between 1958 and 1968, it was published in the West in 1973, circulating thereafter as an underground publication in the Soviet Union until its official publication in 1989. These books are some of the most important works put out by the Paris Press. Soon after this French publication Solzhenitsyn, who had been awarded the Nobel Prize in 1970, was arrested by the K.G.B. and exiled to the West.
Через полтора месяца после выхода первого тома А.И. Солженицын был арестован и выслан из СССР. В 1974 году издательство YMCA–PRESS выпустило второй том, в 1975 - третий. Первое издание «Архипелага ГУЛАГа» на русском языке соответствовало последней на тот момент редакции 1968 года, дополненной существенными уточнениями, сделанными автором в 1969, 1972 и 1973 годах.
Текст заканчивался двумя авторскими послесловиями (от февраля 1967 и мая 1968), объяснявшими историю и обстоятельства создания книги. И в предисловии, и в послесловиях автор благодарил свидетелей, вынесших свой опыт из недр Архипелага (227 человек), а также друзей и помощников, однако не приводил их имён, ввиду очевидной для них опасности:
«Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась, - ещё время не пришло доверить бумаге. Знают сами они. Кланяюсь им».
В 1945 г. Александр Солженицын был арестован. Поводом к аресту послужили резкие высказывания о Сталине в переписке с другом детства (содержание писем стало известно контрразведке при перлюстрации). Осужден по 58-ой статье на восемь лет лагерей и вечную ссылку. Срок отбывал в лагере в Новом Иерусалиме под Москвой, на стройке на Калужской заставе в Москве, в Марфинской «шарашке» (секретном научно-исследовательском институте, где работали заключенные), в Экибазстузском лагере в Казахстане. По окончании срока заключения (февраль 1953 г.) Солженицын был отправлен в бессрочную ссылку. Он стал преподавать математику в районном центре Кок-Терек Джамбульской области Казахстана. После реабилитации в 1956 г. Солженицын вернулся в Россию, работал учителем в сельской школе под Рязанью, затем в Рязани. Литературное призвание Солженицын осознал очень рано, однако жизненные обстоятельства долго не позволяли его реализовать. В лагере он заучивал наизусть написанные пьесы, поэмы, фрагменты будущих романов. Жизнь подпольного писателя описана в книге “Бодался теленок с дубом”.
«Архипелаг ГУЛАГ» был написан Солженицыным в СССР тайно в период с 1958 по 1968 год (закончен 2 июня 1968 года), первый том опубликован в Париже в декабре 1973 года. 23 августа 1973 года автор дал большое интервью иностранным корреспондентам. В тот же день КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую из Ленинграда. В ходе допроса её вынудили выдать местонахождение одного экземпляра рукописи «Архипелага ГУЛАГ». Вернувшись домой, она повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание «Архипелага» на Западе (в эмигрантском издательстве «ИМКА-Пресс»).
Тогда же он отправил руководству СССР «Письмо вождям Советского Союза», в котором призвал отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство. С конца августа в западной прессе публиковалось большое количество статей в защиту диссидентов и, в частности, Солженицына. В СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 31 августа в газете «Правда» было напечатано открытое письмо группы советских писателей с осуждением Солженицына и А.Д. Сахарова, «клевещущих на наш государственный и общественный строй».
24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договорённостью с властями. Различные описания связанных с этим событий находятся в книге Солженицына «Бодался телёнок с дубом» и в воспоминаниях Н. Решетовской «АПН - я - Солженицын», опубликованных после смерти Решетовской: Решетовская отрицала роль КГБ и утверждала, что пыталась добиться соглашения между властями и Солженицыным по своей личной инициативе.
В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком «литературного власовца».
Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918-1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на якобы имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами». Информацию для этого труда Солженицыну предоставили, как указывалось в первых изданиях, 227 человек. Позднее, во второй половине 2000-х годов был раскрыт список «свидетелей архипелага, чьи рассказы, письма, мемуары и поправки использованы при создании этой книги», включающий 257 имён. Некоторые фрагменты текста были написаны знакомыми Солженицына (в частности, Г.П. Тэнно и В.В. Ивановым).
К работе над «Архипелагом ГУЛАГ» Солженицын пытался привлечь В.Т. Шаламова и Ю.М. Даниэля, но им не удалось договориться. Вопреки распространённому мнению, присуждение Солженицыну Нобелевской премии по литературе в 1970 году никак не связано с «Архипелагом ГУЛАГ», который к тому моменту не только не был опубликован, но и оставался тайной даже для многих близких Солженицыну людей. Формулировка, с которой присуждена премия, звучит так:
«За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы».
СОДЕРЖАНИЕ
Цель Солженицына, поставленная им в трехтомной работе «Архипелаг ГУЛАГ» - описать и разоблачить существование в Советском Союзе грандиозной бойни, более масштабной, чем истребление евреев в Германии и других народов во Второй мировой войне. Десять миллионов советских граждан оказались в заключении, где испытывали ужасные мучения и часто погибали от рук собственного правительства. «Архипелаг» в заглавии отсылает к трудовым лагерям, «тысячам островов», разбросанным по стране «от Берингова пролива до Босфора», но «психологией скованным в континент, - почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и населял народ зэков». «ГУЛАГ» - акроним, обозначающий советскую карательную систему. Канвой повествования служит собственный опыт заключения Солженицына с 1945 по 1953 годы; к этому добавлены рассказы, воспоминания и письма 227 очевидцев. Во второй главе первого тома, «Истории нашей канализации», устанавливается, что правительственные репрессии с 1917 по 1956 годы были непрерывны, обнаруживаются их истоки. Сталинские чистки, ограниченные во времени и масштабах, признанные Советским правительством, включаются в панораму репрессий. Структура текста следует действительности - от сцен ареста и допросов до заключения. Далее читатель путешествует с заключенным через всю страну, пока последний не попадает в «порты», тюрьмы «архипелага». Место назначения - исправительно-трудовые лагеря. Каждая глава проиллюстрирована опытом отдельных заключенных. Четыре другие главы описывают изменения советских законов и системы «правосудия», отношения и процедуры внутри нее, где отказ от высшей меры наказания сменялся ее массовым использованием. Одно из важных наблюдений: аресты и заключения не ограничиваются тремя крупнейшими волнами репрессий. Эти признанные чистки в 1937-1938 годах, которым подвергали «людей с положением, людей с партийным прошлым, людей с образованием», во-первых, не были основной волной, во-вторых, не были точно представлены. Уверенность, что арестовывали в основном коммунистическое руководство, не согласуется с тем фактом, что около 90% из «миллионов арестованных» были вне пределов этого круга.
«А истинный посадочный закон тех лет был - заданность цифры, разнарядки, разверстки. Каждый город, район, каждая воинская часть получали контрольную цифру и должны были выполнить ее в срок».
Перед этим волна 1929 -1930 годов, «протолкнувшая в тундру и тайгу миллиончиков пятнадцать мужиков (а как бы и не поболе)», а затем волна 1944-1946 годов «гнали по сточным трубам целые нации и еще миллионы и миллионы - побывавших (из-за нас же!) в плену, увезенных в Германию и вернувшихся потом». Хронология чисток открывается указом В.И. Ленина, выпущенным в конце 1917 года. Сталин продолжил - усовершенствовал и расширил - ленинскую тактику. Аресты охватили большую часть населения: десятки тысяч заложников; крестьян, бунтующих против продразверстки; студентов - «за критику системы»; религиозных деятелей и верующих, которых «арестовывали непрерывно»; рабочих, не выполнивших план; националистские группировки в Средней Азии. Советских солдат, побывавших в плену, также арестовывали и отправляли в исправительно-трудовые лагеря, даже если они бежали из плена и присоединились к своим. Считалось, что пленные солдаты стали изменниками или «набрались вредного духа, пожив среди европейцев».
Уголовный кодекс 1926 года, в частности, 58 статья, определял преступления против государства. Действовавший много лет, Кодекс базировался на принципе, что любое действие или бездействие, направленное на ослабление государственной власти, является контрреволюционным. Наряду с вооруженным бунтом, шпионажем, подозрением в шпионаже или недоказанным шпионажем, список преступных деяний включал подрывную деятельность в промышленности, на транспорте и в торговле; пропаганду или агитацию, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти... а равно и распространение, изготовление или хранение литературы того же содержания, под это подпадали дружеская (или даже супружеская) беседа с глазу на глаз, частное письмо; каралось также недонесение о любом из перечисленных деяний, сознательное неисполнение определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение. Обвинения против жертв оставались без ответа. В самом деле, «в обвинениях по 58-й практически никогда не пытались докопаться до правды», но просто добивались признания в предполагаемом преступлении или заставляли подписать самооговор. Презумпция невиновности не действовала, у людей не было никакой возможности предоставить доказательства своей невиновности, об их правах им никто и не говорил. Признаний добивались пытками:
«... сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого лёгкого - пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо...»
Использовались и психологические пытки - допросы по ночам, оскорбления, запугивание и лживые обещания, игра на любви к близким, угрозы посадить всех родных.
«Чем фантастичнее обвинение, тем жесточе должно быть следствие, чтобы вынудить признание».
После осуждения страдания заключенных продолжались при перевозке по железной дороге в вагонах для скота или на баржах. Переполненные, душные, слишком низкие или, напротив, высокие температуры, недостаток еды, издевательства уголовников, едущих вместе с осужденными в одном вагоне, и охраны. В комментариях к первому тому «Архипелага ГУЛАГ а» говорится о том, что коррупция коснулась не только верхушки власти, но и официальных лиц всех уровней, развращенных своей властью, и, зачастую, оправдывалась страхом, что если они поступят иначе, то станут жертвами. По сути, Солженицын утверждает, что уничтожение миллионов невинных людей было следствием большевистской революции и советской политической системы. Автор создает иронический контрапункт, сравнивая советскую и царистскую практики. Например, в течение тридцатилетнего периода революционной агитации и терроризма 1876- 1904 годов, приговоры и казни были редки - 17 человек в год на всю страну. С другой стороны, во время волны 1937 -1938 годов за полтора года было вынесено полмиллиона приговоров политзаключенным и почти столько же уголовникам, по другим сведениям, общая цифра достигала 1,7 миллиона. Еще один контрапункт: общее количество жертв в Советском Союзе колеблется между 15 и 25 миллионами, тогда как число жертв нацистской Германии - между 10 и 12 миллионами. Ужас жизни и смерти в «истребительно-трудовых», или концентрационных, лагерях - главная тема второго тома. Во время сталинского режима от 10 до 15 миллионов мужчин, женщин и детей старше двенадцати лет были заключены в эти «фабрики уничтожения» только за один год. Солженицын проводит разницу между тюрьмами, где человек находился «лицом к лицу со своей виной», и концлагерем, где выживание, зачастую за счет других, требовало полной отдачи сил. Жизнь заключенных состояла из «работы, работы, работы; голода, холода и изворотливости». Солженицын дает краткий обзор типов работ и описывает изнуряющий, выматывающий труд: непосильную работу кирками и лопатами на земле, в шахтах и каменоломнях, на кирпичных заводах, в тоннелях и на фермах (самая почетная работа, там можно было найти еду), лесоповалах. Рабочий день летом длился «иногда по шестнадцать часов». Зимой время работы сокращалось, но, чтобы «выполнить норму», работать иногда приходилось в шестидесятиградусный мороз. И как же за все это их кормили? Наливалась в котел вода, ссыпалась в него хорошо если нечищеная мелкая картошка, а то - капуста черная, свекольная ботва, всякий мусор. Еще - вика, отруби, их не жаль. В ряде глав Солженицын рассматривает отношения между системой наказания - ГУЛАГом и советской экономикой, «когда план по сверхиндустриализации был отвергнут в пользу плана по сверх-сверх-сверхиндустриализации... с массовыми работами на первую пятилетку...» Рабский труд позволил Сталину дешево индустриализовать страну. Из работников выбивали все, что могли: жертвы отправлялись в изолированные регионы и трудились на износ безо всяких условий и мер предосторожности на строительстве железных дорог, каналов, шоссе, гидроэлектростанций и городов. Их труд не оплачивался.
«Принудительные работы должны быть устроены так, чтобы заключенный не получал ничего за свой труд, а государство - прямую экономическую выгоду».
Но система работала плохо, коррупция и воровство цвели пышным цветом. Строительные материалы разворовывались, техника ломалась. Заключенные не были старательными работниками, к тому же они были настолько ослаблены условиями содержания, что просто не могли эффективно работать. Как и в первом томе, частные случаи рассматриваются для уточнения и сопоставления деталей. Чрезвычайно эмоциональная глава описывает судьбу детей, осиротевших из-за войны или ареста их родителей. Их собирали и безжалостно посылали в колонии или трудовые лагеря. С двенадцати лет их могли судить в соответствии с Уголовным кодексом и отправить в «архипелаг».
«В 1927 году заключённых в возрасте от 16 (а уж более молодых и не считают) до 24 лет было 48 % от всех заключённых».
Солженицын перечисляет и объясняет «особенности жизни на свободе», которая определяется ужасом перед «архипелагом»: постоянный страх - ареста, чисток, проверок; увольнение с работы, потеря прописки, ссылка; рабство; атмосфера секретности и подозрения; полное неведение; предательство как норма жизни; коррупция; ложь как форма существования и жестокость. В третьем томе автор уходит от зверств и страданий рабского труда и фокусируется на сопротивлении в лагерях. В пятой части, «Каторга», Солженицын рассказывает о попытках бегства отдельных лиц и групп. Две большие главы посвящены реакции и действиям «убежденного беглеца» - «это тот, кто ни минуты не сомневается, что человеку жить за решеткой нельзя». Подвиги сумевшего успешно совершить побег, но пойманного, потому что он отказался убивать невинных людей, а также планы и способы других подтверждают энергию и решимость тех, кто не сдавался. Идея бунта возникала и распространялась особенно широко в специальных лагерях, созданных, чтобы отделить «социально безнадежных» политических узников от остальных. Мстители убивали доносчиков. Хотя лишь немногие могли добыть нож, результат был впечатляющий: доносчики переставали доносить и воздух «очищался от подозрений». Успешность бунтов была разной; для подавления особо серьезных мятежей призывалась армия. В мае 1954 года окруженные войсками узники Кенгира удерживали контроль над лагерем в течение сорока дней, без какой бы то ни было поддержки из внешнего мира; их обманывали, что их требования будут выполнены. Обманные посулы в итоге сменились танками. Было убито свыше 700 человек. Ссылка - еще один репрессивный инструмент власти, позаимствованный из царского правления.
«Удаление нежелательных элементов» началось вскоре после революции; в 1929 году ссылка стала сочетаться с принудительными работами. Особенно активно эта система развивалась во время Второй мировой войны и в послевоенные годы, в «освобожденных» (оккупированных) территориях и западных республиках. Преступления, за которые ссылали граждан, - «принадлежность к преступной нации [целиком народы, а в случае с Прибалтикой - особые категории граждан]; срок в лагерях за плечами [заключенные и освобождались на вечное поселение"] и пребывание в криминальной среде».
«И всеми потоками вместе, даже без ссылки мужицкой, была много раз, и много раз, и много раз превзойдена та цифра в полмиллиона ссыльных, какую сложила за весь XIX век царская Россия, тюрьма народов».
Со смертью Сталина началась политическая оттепель; для заключенных наступило некоторое облегчение. Многие были освобождены. Солженицын говорит, что в дохрущевские времена, в 40-е годы, освобождение означало «промежуток между двумя арестами». Даже если заключенный был реабилитирован, признан ложно обвиненным, виновники его ареста избегали правосудия и наказания. И лагеря, созданные партией, продолжали существовать.
«Так же сидят миллионы, и так же многие - беспомощные жертвы неправосудия: заметены сюда, лишь только б стояла и кормилась система».
Солженицын признается в совершенной им ошибке, заблуждении, в которое его ввели. Он позволил убедить себя при якобы полном одобрении властей опубликовать «Один день из жизни Ивана Денисовича», решив, что произошло смягчение политического строя. Он пишет:
«Но я (даже я) поддался, и нет мне за это прощения».
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Произведения Солженицына перестали печатать в Советском Союзе после того, как Хрущев в 1964 году потерял власть; при хрущевском режиме был опубликован «Один день из жизни Ивана Денисовича». Д.М. Кутзее ссылается на анализ Дины Спечлер «периода оттепели» в СССР со смерти Сталина в 1953 году по 1970 год. Преобразивший советскую политическую жизнь Хрущев, реагируя на «сопротивление недовольной партии и бюрократии, использовал «Новый мир» [в котором в 1962 году была опубликована повесть «Один день из жизни Ивана Денисовича»] как проводник, чтобы „разоблачить проблемы и открыть факты, демонстрирующие необходимость предлагаемых им перемен"». В феврале 1974 года Солженицын был арестован, его лишили советского гражданства и выслали из страны. Русскоязычное издание первого тома «Архипелага ГУЛАГ» было опубликовано в Париже в сентябре 1973 года. Американское издание, которое должно было выйти сразу вслед за русским, задержалось на полгода, автор в воспоминаниях «Бодался теленок с дубом» связывает это со своим арестом и высылкой. Он верит, что если бы «вся Америка прочла «ГУЛАГ» к Новому году», Советы бы воздержались от действий против него. События, предшествовавшие публикации, наглядно иллюстрируют текст произведения. Оно было закончено в 1968 году, микрофильм с текстом был тайно с большим риском переправлен на Запад, но автор отложил публикацию. Решение опубликовать «ГУЛАГ» было вызвано тем, что женщина из Ленинграда, которой он доверил рукопись, выдала место хранения копии после пяти бессонных ночей, проведенных в застенках КГБ в августе 1973 года. (Ее освободили после того, как нашли рукопись; она повесилась.) Автор понял, что у него нет другого выбора, кроме как немедленно опубликовать книгу: в ней было несколько сотен имен людей, снабдивших его информацией. Основной причиной действий против Солженицына в связи с публикацией этого тома было неприятие им общепринятой тогда версии, что «ошибки правосудия при сталинизме были следствием личности диктатора». Солженицын утверждал, что террор начался при Ленине и продолжился при Хрущеве. Вопреки Декларации о правах человека ООН, которая обязывает своих членов поддерживать распространение идей и информации «через любые СМИ и невзирая на границы», «Архипелаг ГУЛАГ» был убран с полок двух книжных магазинов Швейцарии. Стало известно, что изъятие спровоцировано Советским Союзом. Генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм на пресс-конференции в июле 1974 года упомянул о попытках давления на книжные магазины, что косвенно подтвердил женевский представитель Витторио Уинспер-Джаккьярди, сказав, что их «обязанность» - избегать «публикаций a caractare outrageant pour un Etat Membre» [публикаций, оскорбительных для членов ООН]. Пресс-конференция была проведена в ответ на протест против изъятия книг, высказанный более чем 250 сотрудниками ООН. После смерти Хрущева книги Солженицына в Советском Союзе не издавались.
- Том первый
